Destruction, глава 9

Айя не знал, было ли то, что он наблюдал, реальным или вызванным горячкой видением. Худощавый подросток, встретившийся ему на острове Ицукусима, давал отчет о своих действиях странному субъекту. Лицо слушателя скрывали полы шляпы и белая маска, а сильные руки в перчатках разворачивали трюфели для смутно знакомого брюнета.

— Граф, вы должны отправить Цузуки на землю, чтобы во всем разобраться, — умоляюще закончил свой рассказ мальчик. – В одиночку мне не справиться с Мураки.

— Не знаю, имеем ли мы право выступать против высших сил, Куросаки-сан. То, что ты видел, дает нам все основания полагать, что далее вмешиваться в ход истории бессмысленно. Еще до нас, богов смерти, на земле существовали могущественные создания. Пыль времени поглотила память о них, но, если они возродились, стоит ли вмешиваться в дела высших существ, обладающих даром созидания?

Темноволосый парень, отложив очередную конфету, неожиданно вмешался в разговор:

— Граф, разве возрожденный Сусанно может принести в мир добро? В прошлом этот бог разрушал все, к чему прикасался. Не говоря уже о маньяке, за которым безуспешно гоняется весь отдел Эн-Ма-Чо. Мне очень стыдно, что Хисоке пришлось столкнуться с ним в одиночку. К тому же Фудзимия всего лишь – человек, он Мураки — не соперник. Спасибо, за сладости, конечно, но я не могу сидеть, сложа руки, когда люди и весь мир в опасности!

— Жизнь или смерть Фудзимии Рана больше не играет решающей роли. В человеческие судьбы вмешались другие силы. Нам нет смысла попусту рисковать собой ради сохранения нынешнего порядка в мире живых. – Граф круто развернулся в кресле, котором сидел, и теперь Айя мог видеть лишь одну из его рук в белой перчатке, нервно царапавшую обивку кресла.

— Вы правы, дело теперь не только в Айе, судьбу которого, с некоторых пор, не отследить в вашей книге. Доктор Казутака, который не горит даже в пламени Тоды, узнал об оружии, изменяющем реальность. Если ему удастся добраться до него, Эн-Ма-Чо перестанет существовать. Вы не сможете отсидеться в тени вечных сакур. — Вздохнул Асато.

— Цузуки-кун, — от голоса Графа, казалось, даже стены комнаты покрылись инеем, — позволь тебе напомнить, что именно ты провалил все дело. Древние духи никогда бы не пробудились, если бы ты вовремя привел сюда Фудзимию. У Мураки не было бы шанса получить оружие. Что толку, если бы он просто знал о его существовании? Но с прошлого дня на острове Ицукусима колесо истории повернулось, теперь мы – лишь наблюдатели.

-Если вы собираетесь встречать Армагеддон, сидя в кресле, я вам – не помощник! – фыркнул Цузуки, сделав шаг к двери. – У нас с Мураки старые счёты…

— У нас? Таинственное слово «мы» появляется лишь тогда, когда кто-то видит свое настоящее и будущее неотделимо от объекта привязанности. А ты – все еще мой подчиненный, насколько я помню, — ревниво отозвался Граф, но, немного успокоившись, добавил:

— Хочет ли Куросаки-кун участвовать в твоей затее, ты хотя бы спросил? С той минуты, как он здесь появился, его можно принять за привидение.

Светловолосый шинигами, вздрогнув, очнулся от грустных мыслей. Но ответил на удивление решительно:

— Помогите нам найти способ раз и навсегда избавиться от доктора. Его появление на стороне проекта Эсхато, пусть даже временное, очень подозрительно. Не кажется ли вам, что люди, заинтересованные в спасении человечества, ведут себя слишком странно, сотрудничая с Казутакой? Я скорее поверю в непогрешимость трех «шестерок», чем Мураки, – он немного натянуто улыбнулся Цузуки.

Граф с минуту молчал. Айе казалось, что тишина длится слишком долго, а во сне, если он, все же, спит, все должно происходить куда быстрее. Он ущипнул себя за палец, чтобы развеять это видение. Но, даже так, успел различить едва слышные слова Графа: «Я подумаю, как вам помочь», прежде чем открыть глаза и поёжиться от холодного ветра, проникавшего в комнату через приоткрытое окно. Горьковатый запах лекарств, узкая кровать, мерцавшие в углу приборы – все свидетельствовало, что он в больнице.

Рядом с ним сидел немец, задумчиво поправлявший простыню, прикрывавшую Айю. Чужие пальцы на мгновение коснулись руки Фудзимии, и тот сразу же почувствовал себя неловко. Первой реакцией было проверить, есть ли на нем хоть какая-то одежда. Новая пижама, расшнурованная на груди, не давала ощущения защищенности. Под пристальным взглядом синих глаз стало еще более неуютно.

— Где Йоджи? Закрой окно, Шульдих, пожалуйста. Мне холодно, — осторожно обронил Айя, чтобы нарушить тишину. Он старался не отрывать взгляда от собственных рук, к которым были прикреплены какие-то трубочки. – Кажется, мы задержались в Японии, чуть дольше, чем планировалось?

Немец неожиданно застыл у окна, и ответил не сразу, и не так, как хотелось бы Айе:

— Тебе не надоело? Ты, действительно, думаешь, что человека можно водить за нос всю жизнь? Послушай, родной…

Айя дернулся от его слов, как от удара. Как ему раньше удавалось пропускать слова телепата мимо ушей? До какой-то минуты там, в Нью-Йорке, самые ехидные фразы Шульдиха ранили не больше, чем укусы комара. Но теперь все изменилось. Перед ним был человек, несколько раз, спасший ему жизнь, которому он ничем не мог отплатить, кроме бессмысленных слов благодарности и дружбы, впрочем, совершенно не нужной Шульдиху.

— До чего же безрассудно, находясь в больнице, так ослабить щиты, — Айя не видел, как усмешка искривила губы телепата. Но ему хватило и окна, с треском захлопнутого:

— Я и так все знаю, Айя. Тебе нет нужды повторять это вслух. Однако, как сам понимаешь, ты сильно задолжал мне. Я трижды спас твою никчемную жизнь, и ничего не потребовал взамен, разве не чудесно? Но я — не бог, неужели ты думаешь, что оживление мертвых ничего не стоит? Цена есть, и куда более страшная, чем ты можешь представить. Ради тебя я пожертвовал собственной личностью. Посмотри мне в глаза и скажи, мог ли я сделать это для того, чтобы увидеть счастливое воссоединение котят?

Айя осторожно повернул голову и встретил синий взгляд, словно погрузившись в студёное озеро. Ему не требовалась телепатия, чтобы почувствовать боль, отчаяние, страсть пополам с безумной надеждой…

Айя с трудом отвел взгляд. «Что же ты сделал, Шульдих?»

— Что произошло на острове? – тихо спросил он. – Я помню, что умер, ведь я снова видел шинигами. Еще я помню, что Йоджи назвал тебя Сусанно, но это же — полный бред, правда?

Немец неожиданно рванулся к кровати и навис над ним, до боли сжимая тонкие запястья Айи. Его дыхание стало прерывистым, глаза от ярости потемнели:

— Ты все верно помнишь. Теперь все зависит только от тебя. Я или он, Айя, третьего не дано. Тебе решать!

— Ты что-то заболтался, Шульдих, — дверь палаты резко распахнулась, и Айя облегченно перевел дыхание, увидев Йоджи. Радость от того, что с ним все в порядке, оказалась настолько сильной, что оттеснила на задний план даже странное поведение телепата.

— Шульдих, не оставишь нас одних? Похоже, Айя слишком нервничает, когда находится рядом с тобой. Спаситель ты у нас, конечно, замечательный, но ему нельзя волноваться, он только позавчера перенес операцию на сердце, и ему нужен покой… Может, уберешься отсюда хоть ненадолго?

Телепат резко отстранился и вышел, бросив Айе напоследок:

— Решение за тобой.

Йоджи неодобрительно приподнял бровь. Вся эта ситуация его тоже не радовала. Работать с бывшими Шварц и так непросто, так еще и телепат, казалось, делал все, чтобы усложнить им жизнь.

После Ицукусимы Кудо не покидало чувство, что его судьбой управляет кто-то другой, и причиной этого, как ни странно, был не Айя с его новыми способностями, а именно Шульдих. К сожалению, его сознание словно окутало пеленой, и он не мог вспомнить, что произошло после того, как они нашли Айю. Бывший детектив остро нуждался хоть в какой-то информации. Но Шварц совершенно не собирался сотрудничать и держался так, словно Йоджи не существует.

Йоджи осторожно присел на стул рядом с кроватью, жалея, что в больнице нельзя курить. Хоть какое-то развлечение. Айя, как только за Шульдихом закрылась дверь, прикрыл глаза и притворился спящим. Похоже, он что-то обдумывал, и Йоджи решил подождать с расспросами. Вскоре в палату заглянула молодая медсестра, видимо, чтобы сменить пациенту капельницу, которая при виде Йоджи нахмурила лоб. Правда она почему-то не решилась выгнать блондина – похоже, с девушками ему по-прежнему везло.

* * *

Шульдих рассматривал Токио с крыши семнадцатиэтажного медицинского центра, пытаясь разложить по полочкам события последних месяцев. Было холодно, с неба то и дело сыпалась мелкая снежная крупа.

— Иногда полезно поговорить с собой, правда?

Немец вздрогнул. Все же, разум древнего существа, пробудившегося в нем, едва он коснулся шара на острове, был слишком силен. Бедняжка Тот с ее иллюзиями и мечтать не могла так раздробить его сознание.

Едва ли не впервые в жизни телепату стало страшно. Там, на Ицукусиме, чтобы спасти жизнь дорогого ему человека, он пожертвовал собственной личностью. При других обстоятельствах ни сила, заключенная в шаре Прорицания, ни новые способности не убедили бы его заключить договор с древним божеством.

— Сказать нечего, или просто не в восторге от нашего соседства? А может, тебе не нравится, что с тобой общается магический шар, и ты бы предпочел говорить и отвечать сам, собственными губами?

Шульдих поморщился от яркого света, окружившего шар:

— Нет, я просто надеялся, что если не отвечать, то ты тоже помолчишь. С Ицукусимы ты то и дело врываешься в мои мысли, и мне…

— Все труднее меня контролировать, – усмехнулся Голос. – Ты еще ни разу не обратился ко мне по имени, хотя не можешь солгать, что не знаешь его. Ведь ты – просто мое новое воплощение, ты – это я.

— Не совсем одно и то же, — не согласился Шульдих. — Некрасиво, знаешь ли, воровать чужое тело. Заметь, ни у бывшего плейбоя, ни у мечника нет подобной проблемы. А они – тоже потомки в энном поколении…

— Никто из них не заключал договора, а ты принял мою силу, чтобы вернуть Фудзимию из мира мертвых. Кстати, как обычно, благодарности – ноль? Я прочел его и твою историю в твоих воспоминаниях. Знаешь, эта девчонка Тот, в чем-то была права. Разве он может выбрать тебя? Твоя жертва бессмысленна, если, конечно в тебе нет того душевного благородства, которое позволяет желать любимым лучшего. Впрочем, не буду тебя обижать, подобными слабостями ты не страдаешь. Конечно, ты мог бы измениться, если бы тебе дали шанс… Но Фудзимия уже оттолкнул тебя. Знаешь, когда-то у меня была сестра, которая делала много добра людям. И думала, что те будут хотя бы благодарны. Это стало причиной ее поражения. Люди ценят лишь то, что теряют. И среди тех, кто поклонялся Аматерасу, нашлись отступники, перешедшие на мою сторону.

Шульдих попытался схватить висевший в воздухе шар, но тут же отдернул обожженную ладонь:

— Разговорился ты что-то. Кажется, у тебя есть причина ненавидеть Аматерасу. А так, как мы недавно выяснили, что Кудо – ее новое воплощение…

— То это значит, что вы с ним не можете быть союзниками и сражаться на одной стороне.

— Не скажу, что испытываю к нему теплые чувства, но почему между вами такая вражда? Его глаза, когда ты помог мне спасти Айю, были полны ненависти. Не хочешь объяснить? – Шульдиху устало облокотился о перила: с каждым часом держать барьер между собой и божеством становилось все сложнее.

— Говорят, будущее оставляет следы в настоящем. Но никто не вспоминает о тенях, крадущихся за душой из далекого прошлого. Много лет назад я был могущественным владыкой и любящим сыном. Мое имя – Сусанно – было широко известно. Но мою сестру неразумные люди, которых мы взяли под покровительство, любили больше. Сначала я не обращал на это внимания. Ведь нас осталось всего трое. Мы – те последние, кто бежал со своей планеты в поисках нового дома, и передавшие людям частицу своих знаний. Отец всегда боялся, что человеческая раса не готова владеть технологиями, которые могут уничтожить мир. И, когда речь зашла о преемнике, отец решил, что Аматерасу – его старшая и любимая дочь — справится с земными делами лучше меня. Он выбрал глупую женщину, не важно, насколько сильно я его любил.

— И ты решил отмстить? – Усмехнулся Шульдих. – Пошел против воли отца?

— С помощью преданных слуг я уничтожил несколько урожаев подряд. На земле начался голод. Люди начали роптать и отвернулись от сестры, когда та пыталась помочь им. Огорченная Аматерасу скрылась в пещерах. Вместе с ней на три дня исчезло и солнце. Но унижения сестры мне показалось мало, я сжег дотла людские посевы, с помощью зеркала затопил поля: та смута вошло в Историю как время Великого Потопа… К сожалению, из трех артефактов мне полностью удалось овладеть лишь шаром Прорицания. В нем я увидел собственную гибель от рук отца. Я безумно хотел жить и потому решил опередить его, убив единственного дорогого мне человека. Но судьба отвернулась от меня. Зеркало было похищено людьми, с его помощью они уговорили сестру вернуться…

— Что же ты замолчал? Продолжай, Сусанно, интересная история, я даже почти не зевал. – Шульдих нервно сжал в ладони остывший шар. Вдруг тот стал прозрачным, и, если телепат и шутил раньше с Брэдом о гадании на личных хрустальных шарах, то сейчас ему это и в голову не пришло. В шаре отражалась сухая земля без единой травинки, раскинувшаяся до самого горизонта. Мелькнувший скелет животного вызвал сосущее ощущение в желудке:

— Что за странное телешоу?

— Это «пустыня смерти», место, отмеченное на карте современной Америки как сухопутный двойник «бермудского треугольника». Животные, случайно забредающие на его территорию, погибают. Люди же… В зависимости от способностей людей. Твое прошлое и будущее скрыто там. Не советую пытаться образумить Фудзимию. Знаешь, я тоже люблю его, иначе стал бы я его спасать? Узы отца и сына могут быть невероятно крепкими. Но в этой жизни я не буду ни с кем делиться, и тебе не советую. Пойми, Шульдих, у тебя почти не осталось времени. Лучше сделай так, чтобы они никогда не были вместе.

Шар потемнел, утратив краски, пропало и изображение, а медленно падающий снег быстро перерос в метель…

* * *

Айя проснулся, борясь с желанием потянуться, как огромный кот. Если бы не легкая головная боль, вызванная недавним наркозом, можно было бы за себя порадоваться. Всего за одну ночь срослась рука, зажили раны на теле. Это и удивляло, и беспокоило Абиссинца больше, чем консилиум врачей, собравшихся обсудить его невероятные регенеративные способности с утра пораньше.

Первое, что он увидел, когда проснулся, это сонные зеленые глаза, широко распахнувшиеся при виде его улыбки. Бывший лидер Вайс не смог сдержаться от негромкого смешка, заметив не слишком блестящее состояние Кудо. Блондин всегда тщательно следил за своей одеждой и внешностью, но сейчас брюки измялись, на рубашке не хватало пуговиц.

— Смешно? Прости, не успел прошвырнуться по бутикам, был слишком занят твоим спасением! – обиделся Йоджи, на секунду забыв, что напарник недавно был на волосок от смерти. – Не понимаю, как нас вообще угораздило тащиться в центральную Токийскую больницу, когда Критикер объявило на нас облаву…А все этот Кроуфорд с Цукиено; сами, небось, на остров не сунулись.

— Йоджи, успокойся, разве сейчас я способен на насмешки? – Айя болезненно улыбнулся уголками губ, внимательно следя за склонившимся над ним блондином. Странно, но именно сейчас пришло понимание, что он слишком тянул, чтобы признаться в своих чувствах. А ведь следующего дня может и не быть. Так стоит ли отказывать себе пусть даже в минуте счастья? После Ицукусимы его самым страшным кошмаром стала возможность того, что он умрет, так и не успев ничего сказать.

— Какие холодные пальцы, ты точно — не вампир, и не пьёшь кровь девственниц по ночам? Хотя мне эта роль больше подходит, – усмехнулся Йоджи, бесцеремонно поймав его ладонь и сжимая чуть нежнее, чем положено другу.

— Знаешь, я давно хотел поговорить с тобой, – заметил Айя, скорее уже по привычке заставляя себя никак не реагировать на его действия. – Помнишь последнюю миссию, когда нам поручили расследовать дело, связанное с Эпитафией? Ты тогда лишился памяти.

— Но сейчас я все вспомнил, — пожал плечами Йоджи.

— Была минута, когда я вез тебя в больницу и держал за руку, как ты сейчас. Я не думал, что прошлое вернется ко мне, как зеркальное отражение.

— Ну, уж нет, сейчас все не так. И, знаешь что? Если бы ты лишился памяти, я бы вытряс из тебя ее любой ценой, потому что не настолько идеальный, как ты.

— Слово «идеальный» кощунственно звучит по отношению к убийце, тебе не кажется? – слегка дернулся от его слов Айя, но тут же забыл об этом, когда ладони коснулись теплые губы.

— Именно такой. Для меня. Остальное – не важно.

Если бы кто-то из них заметил, как незаметно приоткрылась дверь, а за окном взметнулась снежная пелена, они не были бы так беззаботно счастливы.

* * *

Кроуфорд читал вечернюю газету, удобно устроившись в мягком кресле у камина. Эрро спал в соседней комнате, судя по всему, известие о предстоящей развязке, а, именно о получении Шульдихом последнего артефакта, его обрадовала. Берсерка всегда вдохновляли новости о хорошей приближающейся драке. Не говоря уже о том, что Хидака Кен оказался в Америке, и Эрро начал его поиски. Довольно приятный бонус для ирландца. У них с этим футболистом всегда была необъяснимая связь, а Брэду совершенно не хотелось допытываться, почему.

Оракул не услышал шаги, потому что кошки ступают бесшумно. Тем не менее, он обернулся, незаметно взведя курок:

— Я ждал тебя, давай поговорим.

Хидака, почти неразличимый в сумраке в своей темной одежде, остановился и пожал плечами:

— Что ж, как и ожидалось от оракула.

— Зачем ты здесь? Решил, что у тебя хватит сил меня убить? Совсем свихнулся, мальчишка? Что тебе пообещала Критикер за наши головы?

Бывший Вайс тяжело вздохнул. Как видно, подобный разговор его тяготил, и он решил быстрее его закончить:

-Почему не разбудишь своего подчиненного? Вдвоем справиться со мной у вас больше шансов, не так ли?

Оракул наклонил голову. Пламя камина отразилось в стеклах очков:

— Надеюсь обойтись без кровопролития. Все же, ты был Охотником света. К твоему сведению, последние месяцы именно мы спасаем мир.

— Задурили голову Айе и Йоджи, думаете, что и со мной получится? Но меня предупредили, Шварц. Думаю, вам стоит быть осторожнее.

— Что ты сказал? Надеюсь, Фудзимия адекватно воспримет новость о твоем отдыхе в реанимации. Полежишь, успокоишься. У нас и без тебя хватает проблем, Хидака.

Раздался выстрел, от которого проснулся берсерк. Но открыть дверь в гостиную ему удалось не сразу…

— Какого черта, — прошептал Кроуфорд, — телепортация? Я не мог этого предвидеть. Фигура Хидаки за мгновение растаяла в воздухе, прежде чем вырасти за спиной оракула.

Невыносимо болезненное видение застало американца прежде, чем он успел обернуться и блокировать удар.

… Огромная пещера, больше похожая на впадину, была залита синеватым светом. Три черных ящика воплощали собой миф о сундуке Пандоры. Фигура в темном капюшоне протянула руку, собираясь сбить замок с первого ящика, когда Айя метнулся вперед, пытаясь рассечь мужчину катаной. Однако меч завис в воздухе, не нанеся противнику даже царапины…

Из темноты блеснули синие глаза…

— Не смог предвидеть, — успел фыркнуть ему на ухо Кен. – Значит, гордитесь своими талантами, но не представляете, что другие могут получить что-то подобное и оказать вам достойное сопротивление. В этот раз в реанимации окажусь не я. Если, тебя, конечно, успеют туда доставить.

Брэд ничего не ответил. Когти бангака вошли глубоко под кожу в районе горла, хлынувшая кровь залила рубашку. Хидака собирался дождаться берсерка, чтобы продолжить веселье, когда услышал мысленный приказ отступать. Разозленный, но не рискнувший противиться временному боссу Критикер, он исчез, даже не заметив, как в его сторону метнулось сразу четыре наточенных ножа.

* * *

Йоджи обнимал Айю, когда мобильный неприятно запищал.

— Ты же обещал не использовать средства связи, пока мы на территории врага, — нахмурился Айя.

Бывший детектив только хмыкнул:

— Кто бы говорил о конспирации. К тому же, я разговаривал только раз с Кроуфордом, и это был действительно важный звонок. А сейчас – смска какая-нибудь с рекламной акцией, наверняка. Погоди…Это от Шульдиха, — добавил он, посерьёзнев. – Немец пишет, что в связи с приобретенной силой шара, ему необходимо какое-то время побыть одному. Он возвращается в Америку…

— Еще что-то? – напрягся Айя.

— Он пишет, что мы ему в последнее время только мешаем. Однако предупреждает, что шар пророчит новые катаклизмы, если мы не посетим все вместе одно весёленькое местечко в Америке. Пока «шестёрки» не соединены, ничто не может быть остановлено…

Словно в подтверждение его слов по радио передали о сильнейшей метели, накрывшей Японию и Америку. Ведущий новостей утверждал, что улицы покрыты толстым слоем льда и снега, многие аэропорты перестали работать.

— Нам не улететь, — Йоджи в сердцах стукнул по старому радиоприемнику кулаком. В этот момент в палату вошла все та же миловидная медсестра с букетом алых роз.

— Что это? – Айя удивленно покосился в сторону Йоджи, но получив в ответ пожатие плеч, попытался сесть и осторожно вытащил из букета карточку:

«Дорогой Айя! Выздоравливай! Кроуфорд предупредил, что тебе понадобится самолет, и кое-какие старые связи помогли мне его раздобыть. Что касается первого и второго пилота, то вам придется довольствоваться русскими. То есть, они не совсем русские, только наполовину…

Вылетаете аэропортом N.

Всегда ваш Оми»