Лео

— Лео, сколько раз тебе говорить, положи пирог на место и забудь о нём, пока мы не пообедали! – Элиот пригвоздил его взглядом к месту прежде, чем Лео успел сделать хотя бы шаг в сторону пирога, принесённого горничной Мартой. Клубничный бисквит со сливками манил к себе потрясающим ароматом и маковками сочных ягод.

Слуга недовольно поправил очки:

— Это, вероятно, затем, чтобы ты не забыл оттяпать, прости, — лениво поправился он, — хотел сказать, отложить себе лучший кусок. И ведь это мой именинный торт!

— Как ты можешь заподозрить меня в чем-то, настолько низком? Неужели я когда-то давал повод усомниться в своём благородстве? Лео, если бы ты был хоть чуточку более достойным противником, то за такие слова я вызвал бы тебя на поединок.

Лео, сделав над собой очередное усилие, уныло отвёл взгляд от расписной тарелки, и, снова забыв о необходимости быть тактичным, разговаривая с господином, заявил:

— Просто ты всегда так делаешь. Не важно – здесь мы или в Латвидже, но если в поле зрения попадает торт, ваша совершенная натура тут же поддается искушению. Хватаешься за нож, отрезаешь лучший кусок и показательно съедаешь его на моих глазах.

— Лео, не забывайся, в конце-концов, ты — мой слуга. Вот поменяемся местами, тогда и поговорим. И вообще, я буду и дальше проверять нашу пищу на наличие ядов. Мало ли врагов у Найтрэев, — невозмутимо ответил Элиот, разворачивая утреннюю газету.

— Что за чушь! – вспылил Лео, — зачем Марте травить меня? Это — пирог в честь моего праздника!

— Лео, ты упрям как осёл.

— Есть с кого брать пример.

— Понимаешь, через тебя враги обязательно достанут и твоего господина. Поэтому моя прямая обязанность — защищать тебя.

— От кого? – растерялся Лео.

— Да хоть от кого! Оторвись от чтения дамских романов, и оглянись по сторонам! Да вот, хотя бы от него! – Элиот неожиданно развернул газету, и с первой полосы Лео улыбнулось знакомое лицо, обрамленное прядями светлых волос. Заголовок радовал: «Как выжить в Бездне».

Наследник Найтрэев резко вскочил и принялся нервно расхаживать по комнате. Вздохнув, Лео мысленно попрощался с надеждой спокойно отпраздновать день Ангела. Сейчас начнётся!

— Малявка зарабатывает себе дешёвую популярность! Вот, о ком не стоит забывать ни на минуту. Оз Безариус – злейший враг Найтрэев!

— И ты это говоришь после того, что было в Лебле? После того, как дважды спас Оза Безариуса от смерти? И вторично, заметь, даже несмотря на то, что знал истинное положение вещей! Чудесно! – Лео, заметив раскрасневшееся лицо хозяина, понял, что наступило время очередного длительного монолога, напоминающего размазывание каши по тарелке. Кстати о тарелках: пока Элиот занят личными переживаниями, можно подумать и о собственных маленьких радостях.

Элиот, подбирая достойный ответ на выпад слуги, не заметил, как с поверхности пирога исчезло несколько ягод:

— Ненавижу его, ненавижу! И даже Гил, забыв о своем происхождении, постоянно крутится возле него, непростительно! И, вообще, вместо того, чтобы общаться с прессой и улыбаться всем подряд, этому малолетке не мешало бы закончить школу, заполнить пробелы в образовании!

— Никак не могу понять, почему ты день за днем называешь его малолеткой, — устало вздохнул Лео. – Он, между прочим, старше тебя!

— Это еще кто кого старше, — вздрогнул Элиот, некстати вспомнив ночные кошмары.

— Вам виднее, — прожевал Лео, осторожно пожимая плечами. Сейчас он больше всего боялся того, что за обвинениями Оза в безответственности и во всех остальных смертных грехах, последуют жалобы на жизнь и на равнодушие к Элиоту его «злейшего врага».

С некоторых пор Лео понял, что хуже деспотичного и высокомерного Найтрэя может быть только безнадежно влюбленный Найтрэй. Если верно говорят, что «две вечных подруги – любовь и разлука — не ходят одна без другой», то, по всем признакам, Элиот потерял голову. Прочитав горы самой разной литературы, молодой слуга легко догадался о чувствах хозяина. То, что Оз – парень, не слишком успокаивало, к тому же, в последнее время, Лео беспокоила и собственная ориентация…

Но самым главным в бесконечных монологах Элиота было то, что он отказывался признавать в себе даже дружеские чувства к Озу, без конца делая акцент на его глупости, доверчивости и несобранности, и в то же время ревновал к Безариусу буквально всех из его окружения. Больше всего доставалось «проходимцу Гилу, который предает то одних, то других», и «этой куртизанке Алисе», которую он и видел-то мельком. Похоже, неразлучность и сплоченность трио сводила его с ума.

— Только послушай это, цитирую, — возбужденно махал руками Элиот, — «из Бездны меня похитила прекрасная темноволосая незнакомка, сорвав с моих губ волшебный поцелуй. Она спасла меня от посягательств божественной блондинки». Бабник! Ненавижу!… Как ты посмел осквернить пирог??

Лео, дожевывая клубнику, вдруг сообразил, что последняя фраза адресована ему, и нужно срочно «рвать когти». Или как там выражаются преступники? Но, на его счастье, дверь в комнату отворилась, и горничная, поклонившись, сообщила:

— Господин граф хочет, чтобы Лео сопровождал его в поездке в штаб Пандоры.

Элиот сначала замер, потом раздраженно высказался:

— Вот и отлично, поезжай, сегодня же твой праздник. Отдохну, пока тебя не будет. Некому будет читать нравоучения.

* * *

Найтрэй-старший старался знать о своем сыне как можно больше. Такой слуга, как Лео, был выбран придирчиво и не случайно – граф вполне логично рассудил, что сверстнику Элиот быстрее раскроет душу, чем кому-либо ещё. Лео спокойно отвечал на его вопросы, привычно сглаживая острые углы. Когда они были почти на месте, отец Элиота неожиданно сказал:

— Мой сын временами жестковат, наверное, тебе приходиться несладко?

— Принадлежать к вашему дому — честь для меня, милорд, — удивленно ответил Лео.

…Совещание высших чинов в Пандоре продолжалось несколько дней. На вторые сутки Лео и думать забыл о молодом господине, проводящем каникулы в родном поместье. Здесь не приходилось каждый вечер выслушивать однотипные, полные раздражения, речи, и находить время для любимой книги, стало гораздо легче.

Поздно вечером, после горячей ванны с лепестками орхидеи, Лео с наслаждением вытянул ноги, подоткнул за спиной подушку и включил ночник. Тут-то он и обнаружил лежащее на журнальном столике письмо с фамильным гербом Найтрэев.

Задумчиво покрутив его в руках, он разорвал печать и прочёл:

«Что-то я совсем не подумал, как обойдусь без слуги, пока ты в отъезде. Дело даже не чистых рубашках. Сегодня наш дворецкий затеял вынести из библиотеки всякий мусор и сжечь его по приказу отца; тот вдруг решил, что в нашей библиотеке стало слишком тесно. Сначала слуги порывались спалить всю секцию со старыми газетными вырезками и нашими старыми тетрадями. Потом решили, что некоторая литература, удостоенного нашего внимания, имеющая развлекательный характер, тоже никуда не годится. Когда я увидел это варварство, то собственноручно всех растолкал и занялся разбором бумаг, чтоб не сожгли что-нибудь важное. И где в это время был ты? Отсиживался с моим отцом в Пандоре! У меня, между прочим, до сих пор болят пальцы от бечёвки!

Кстати, посоветуй-ка, какие цветы лучше подарить?

Элиот».

«Ничего не может сделать без меня, вот растяпа!» — Лео обеспокоено почесал затылок. Цветы? Неужели он решился подарить цветы Озу? Даже странно, что, ежедневно повторяя его имя, в письме Элиот ни разу о нём не упомянул. Поэтому, собравшись с мыслями, Лео ответил следующее:

«Элиот, я, конечно, всей душой хотел бы помочь с уборкой библиотеки, но нельзя находиться в двух местах одновременно. Я здесь только по желанию твоего отца. А по поводу цветов… Может, тебе лучше поинтересоваться у Винсента, все же он в таких вещах – знаток! Могу только сказать, что мне нравится Роза Люксембурга и герберы, но их, кажется, не дарят мужчинам… Попробуй прислать ему ирис!

Лео».

На следующий день Лео столкнулся в тёмных коридорах с тем, кого встретить здесь, в Пандоре, совершенно не ожидал. Судя по тому, как ревниво сверкнули глаза Гила, он был не один. Приглядевшись, за его спиной Лео увидел молодого Безариуса, что его совершенно не удивило.

— Лео, это ты! А нас вызвали в штаб, чтобы дать какое-то поручение Черному Кролику! – радостно улыбаясь, Оз бросился ему на шею. Лео мимолетно подумал, что таким вечным оптимизмом можно довести человека до белого каления. Интересно, как хмурый Гил его выдерживает. Парень продолжал непринуждённо болтать:

— А где же Элиот? Он не с тобой? Вот черт, обидно, мы так давно не виделись.

Лео мрачно покивал головой, снова поймав на себе цепкий взгляд наследника силы ворона в доме Найтрэев, а ныне – сторожевого пса Оза Безариуса. Когда блондин упомянул имя Элиота, по лицу Гила пробежала неясная тень. Лео пристальнее всмотрелся в спутника Оза и вздохнул. Гилберт тоже ревновал, да еще как!

Вежливо попрощавшись, Лео завернул за угол и еще долго простоял на одном месте, рассматривая каменную стену. Похоже, терять голову из-за своих хозяев – общая черта выходцев из дома Найтрэев.

Вечером того же дня он получил новое письмо с гербовой печатью:

«Это с какой радости мне посылать цветы мужчине, дуралей? Я узнал, что Ада Безариус серьёзно заболела, и решил проявить внимание. Кстати, я отослал ей герберы, вот скажи, я – молодец? А еще, мне безумно скучно. Короче говоря, возвращайся, я испеку тебе пирог с яблоками. Ты же бездарно провел свой День рождения!

Твой Элиот».

«Ну да, День Рождения», — ухмыльнулся Лео, затем задумчиво сложил письмо пополам, затем еще раз… Немного подумал, развернул снова, перечитал и сложил из него кораблик. Последняя строчка настолько окрыляла, что даже мысли об их общей с Гилом проблеме тут же ушли куда-то на второй план.

Самые умные люди часто принимают желаемое за действительное, и Лео не был исключением. Что значат какие-то два слова на бумаге? Ничего. Возможно, в другой ситуации, не вдали от Элиота, он бы ни придал этой приписке никакого значения. Возможно… Но, сейчас, счастливо улыбнувшись, Лео тоже стал с нетерпением ждать окончания этой поездки.