Кудо

Название: «Роза и тис»
Автор: Abyssian
Пэйринг: Йоджи Кудо/Айя
Фандом: WK, Weiss Kreuz
Жанр: romance, стёб
Рейтинг: PG
Саммари: старая сказка на новый лад. кроссовер с «Ромео и Джульеттой»
Предупреждение: ООС, AU, всё принадлежит Коясу и Шекспиру в переводе Т.Щепкиной-Куперник. Написано для Шипперских войн — 2. горький стёб, стёб, стёб~
осторожно, море! ~~ Начало здесь: глава 1, глава 2,

 

Глава 3

 

Бросив взгляд на окно, Айя заметил, что уже вечер. Где бы он не находился, скоро наступит ночь, и ему лучше выбираться отсюда. Тем более, что за окном мелькнула неясная тень.

Накинув на себя бархатный халат, висевший на деревянном стуле, Айя вышел на балкон. Узнав голос, нараспев читавший строки, он не смог удержаться от усмешки, и захватил с собой вазу с полураспустившимися розами:

— Но тише! Что за свет блеснул в окне!

О, там восток! Джульетта, это…Нет, черт, ваза?? — раздалась нецензурная брань, когда Айя, потирая ладони, после того, как сбросил вниз цветы, засвистел себе под нос какую-то популярную мелодию, затем спросил:

— Кудо, ты совсем с катушек съехал? Куда меня притащил? Так я и знал, что в последнее время с тобой творится какая-то хрень.

Йоджи Кудо под окном обиженно фыркнул:

— Ты отвечаешь не по сценарию, это неправильно. Джульетта не должна выскакивать на балкон, она обязана дождаться окончания моего монолога и медленно выйти. Я даже любимую фразу про луну не успел произнести, как ты уже задел меня своей вазой! Фудзимия, значит так, слушай дальше:

— Не будь служанкою луны ревнивой! Цвет девственных одежд зелено-бледный

Одни шуты лишь носят – брось его!

— Что? Тебе нужен мой халат? Прости, но поскольку, другой одежды у меня нет, мёрзни — не мерзни, халат я тебе не отдам. Кстати, во всем этом есть что-то знакомое. С каких пор ты цитируешь Шекспира…с книгой в руках? – Айя перегнулся через обвитый цветами балкон. Прищуренные глаза выхватили из полумрака фигуру Кудо, продолжавшего нараспев читать книгу, которую он держал одной рукой.

Надо признать, Йоджи Кудо действительно напоминал средневекового рыцаря – ему удивительно шел золоченый камзол и белые шаровары. Впрочем, то, что блондин казался принцем в глазах большинства женщин от шестнадцати и старше – это одно, но для Айи поверить в то же самое было действительно ужасно.

Между тем, Кудо продолжал свою речь, пересыпая цитаты Шекспира собственными репликами:

— Она сказала что-то.

О, говори, мой светозарный ангел! Заметь же, я не перебиваю! Но в этом соусе варюсь гораздо дольше!

Айя открыл, было, рот, чтобы высказать все, что он думает по поводу театральных талантов Кудо, но с губ вдруг сорвались совершенно неожиданные слова:

— Ромео! Ромео, о зачем же ты Ромео,ты же — бабник! Покинь отца и отрекись навеки от имени родного, а не хочешь –

Так поклянись, что любишь ты меня, — и больше я не буду Капулетти!

Закрыв рот руками, покрасневший Айя смущенно уставился на друга, а тот ехидно пожал плечами, мол, не думай, что ты здесь – самый умный.

Ждать мне еще, иль сразу ей ответить? Во всем виновна глупость телепата.

— Какого дьявола вы коверкаете текст? – раздался еще один знакомый голос. Легкая тень переместилась с ближайшего дерева на балкон. – Да, Айя, ты хорош, я искренне жалею, что мне суждено здесь быть лишь в роли режиссера! Роль пылкого Ромео мне пошла, куда бы лучше Кудо, правда?

— Кого-кого? – Айя сжал кулаки и направился в сторону разболтавшегося телепата. Должен же был хоть кто-нибудь ответить за то, что его лишили собственной комнаты, нормальной одежды, и, самое главное, катаны!

Шульдих, впрочем, не слишком беспокоился за собственную безопасность: Айя, даже невооруженный, конечно, опасен, зато у него в руках сама судьба, в одном маленьком свитке. Он немного гордился собой: даже не зная о событиях последних дней, когда Балинез успел по уши втрескаться в напарника, немец выбрал идеальных героев для постановки.

Йоджи Кудо в эту минуту разрывался между желанием обнять свою Джульетту и нашинковать телепата острым кинжалом Ромео. Айя был до того прекрасен в лунном сиянии, что он вдруг вспомнил чужие слова, правда, перепрыгнув сразу через несколько реплик, чем вызвал хрипловатое хихиканье Шульдиха:

— Я перенёсся на крылах любви:

Ей не преграда – каменные стены.

Любовь на всё дерзает, что возможно,

И не помеха мне твои родные.

Айя, забыв на мгновение о существовании телепата, машинально ответил:

— Но встретив здесь, тебя они убьют.Вот только о каких родных толкуешь, Кудо? В одной команде мы!

— Вот и наступила милая развязка. Ты, Айя все проспал, — ехидно встрял телепат, — а Йоджи Кудо был вынужден проснуться раньше: заставить его выучить текст оказалось совсем непросто.

— Презренный! – Йоджи Кудо снова вспомнил о существовании врага, благодаря которому проторчал в убежище Шварц два дня, — зачем со мною поменялся ты местами? Всё убедительности ради, чертов олух?

— Невеждам из «Конеко» не оценить мой ум и свет искусства! Должны вы быть не вместе, чтоб не уничтожить всю структуру пьесы командным духом Вайс! – с улыбкой кота, поймавшего крупную мышь, ответил телепат.

— Так ты — Ромео? Правда? Ты Монтекки?– голос Айи был полон отчаяния, — и спутался со Шварц! Абиссинец начал присматриваться к украшавшей балкон кадке с небольшим лимонным деревом, но тут за его спиной послышался голос Кена:

— Айя-кун! Айя-кун! Ну, где же ты?

Шульдих зашикал на Айю:

— Иди! Кормилица тебя зовет! Всю пьесу мне портишь, впрочем, тут не привыкать.

Айя показал Шульдиху кулак, торопливо бросив:

— Прости, мой друг. – Кормилица, иду! – Прекрасный мой Монтекки, будь мне верен! Измену, Кудо, я почую за версту!

— Я прослежу, чтобы она вернулась, о, Ромео! – подмигнул растерявшемуся Балинезу Шульдих и проскользнул в комнату вслед за Айей.

— Айя, ну наконец-то ты пришел в себя! Мало того, что мы очутились черт знает где, так еще и слышишь каждую минуту, как люди без конца выражаются. То есть, я хотел сказать, говорят в рифму. Знаешь, Цукиено, оказывается – опасный ребенок. Никогда не подозревал в нем подобных наклонностей, но он так сильно хотел, чтобы я оделся как горничная. – Кен стоял посреди комнаты в длинном льняном платье с повязанным на затылке платком, в руках у него был поднос со стаканом горячего молока. Он переминался с ноги на ногу, растерянно сообщая последние новости:

— Понимаешь, ни с того ни с сего, Кудо решил перейти на сторону Шварц. Критикер объявили себя Капулетти, а Мэнкс признала Йоджи Кудо своим личным врагом. Кстати, Айя, тебе очень идет женский халат. А твою катану было велено выкинуть… — поняв, что ляпнул что-то не то, Кен покраснел и замолчал.

Айя прижался спиной к обитой гобеленами стене и задумался. Конеко всегда напоминало сумасшедший дом, но Балинез, одетый по средневековой моде, Кен, рискнувший выбросить его катану, и, наконец, Шульдих, возомнивший себя режиссером — это уже мало напоминало шутку. К тому же, Хидака, единственный, кто не сыпал направо и налево причудливыми фразами, видимо, на это, тоже была причина.

Когда-то в детстве родители ходили с Раном и Айей в театр на постановку Шекспира. Из-за того, что подобных счастливых воспоминаний было немного, спектакль остался в памяти. И, если Айю сейчас она не подводила, то у кормилицы в сцене на балконе не было реплик, поэтому Кен мог говорить, как раньше.

— Шульдих! – Айя сложил руки на груди, — ты должен объяснить, что происходит? Как вышло так?

— Что ты — Джульетта? – с горящими от восторга глазами вскрикнул телепат. – Да я и сам не знаю. Последнее, что помню – бутылка, а в ней – листок, и написал на нем я ваши имена. Да ладно уж, забей, ну, хочешь, стану горничной твоей, и помогу сменить я платье, чтоб выйти на балкон к любимому, Джульетта? Ведь этот неумеха и плейбей даже стакан воды подать не может, и платье он тебе порвет!

Точно в подтверждение его слов, Кен, сделав шаг в сторону обидчика, наступил на край собственного платья, и растянулся на мраморном полу, разлив молоко:

— Как все надоело! Говорите по-человечески! – тихо простонал он.

Айя, ласково улыбнувшись, поманил к себе телепата, а когда тот приблизился – схватил за шиворот и встряхнул:

— Мне не досуг рядиться в дамские наряды. Давай рассказывай по существу, бутылка, в ней бумага. Где ты нашел ее? Что было на бумаге?

— Какая разница – теперь? – Телепат обиженно похлопал ресницами, по-прежнему пребывая в какой-то эйфории. Все, что было до постановки, он помнил плохо. Все, что он знал — что ему предстоит создать великую трагедию с участием довольно посредственных актеров, которые, к тому же, еще и недовольны. – Кажется, нашел бутылку я на берегу — там много ракушек и чаек. На стекле было изображение сфинкса, да, и тонкий лист, похожий на папирус.

Айя, на секунду забыв о телепате, задумчиво пробежался взглядом по комнате. Шекспир, бутылка из Египта, свиток…

— Что написал ты на бумаге? – наконец, спросил Абиссинец.

— Да ничего особенно, лишь время постановки, название и ваши с Кудо имена, — поправляя помятый Айей воротник, ответил телепат.

— И вот – твое желание исполнилось. Тот свиток – подай его немедленно сюда! Лишь так мы сможем все исправить, – воскликнул Айя. – Возможно ли, к тебе попал проклятый свиток Клеопатры, что позволял ей ворожить над судьбами людей.

— Еще чего, — обозлился Шульдих, делая шаг назад. – Едва ли начал я карьеру режиссера, а вы уже решили закрыть театр? А, знаешь ли, как роль Ромео ему подходит? Ведь если бы ни я, то не считался бы ты его возлюбленной! Я – здесь творец и бог, и распорядитель судеб!

— Но мы с Ромео умрем в конце спектакля! – зашипел Айя, сжимая кулаки.

— Зато останетесь в веках.Нет повести печальнее на свете…И будет время тут для новой постановки, — радостно закончил телепат.

Кен осторожно встрял в разговор:

— Нет, чего-то я так и не понял. Телепат напился, видимо в компании нашего плейбоя, а потом…Айя, может, переведёшь?

Абиссинец, чтобы успокоить нервы, медленно прошелся по комнате:

— Все просто – Шульдих написал на священном папирусе наши с Йоджи Кудо имена, и мы стали героями пьесы. Небылица превратилась в явь. И об этом он ничуть не сожалеет.

— Он так не говорил! – возмутился Кен, но тут за спиной Шульдиха мелькнула тень, и телепат, точно подкошенный, упал на пол. Йоджи Кудо победно вскинул руку с отобранным у Шварц свитком.

— Прости, Айя, но я никогда не любил классику, а уж с Шульдихом в роли режиссера…

Айя, тихо обрадовавшись, что Кудо ведет себя как обычно, спросил:

— Что ты сделал с телепатом?

— Не представляешь ты злопамятности Шварц, — печально произнес Йоджи Кудо, — часы они ведь сразу отобрали. И всё, что смог Ромео получить от них за время вынужденного пребывания – вот этот шокер в виде игрушки. Наги решил меня в первый же день разыграть. Вроде как — приветствовал. Тогда я шокер и стащил.

Айя вздохнул: стихотворец из Кудо никакой. Впрочем, ему же хокку не сочинять. Он нетерпеливо ткнул рукой в свиток:

— Пусть все вернется на свои места, так и напиши!

Кудо взял, было, карандаш, но, рассматривая тонкую кисть Айи, лежащую на папирусе, неожиданно замер. Его глаза наполнились такой болью, что Абиссинец почувствовал себя последним негодяем:

— Но, если мы вот так закончим все, то больше мне не быть твоим Ромео!

— Пиши-пиши. А после разберемся.

Йоджи Кудо, поджав губы, написал, что ему велели, но ничего не произошло, кроме того, что на листке папируса вдруг высветились другие слова. Айя медленно прочитал:

— Желание не истинно. Только любовь изменит судьбу.

— Вот, гадость! – разозлился Йоджи Кудо, покосившись на неподвижно лежащего телепата. – Кто-то натворил дел, а нам теперь – показывай любовь! Я думал, — вырубим главного зачинщика, — и дело с концом. Готовился…

-Йоджи Кудо… — тонкие пальцы Айи скользнули по его щеке. – Я не хотел этого признавать, но если другого выхода нет.

О, если искренне ты любишь и думаешь о браке, пойду я за тобой на край Вселенной.Это не цитата из Шекспира, это то, что я чувствую…

Свиток вспыхнул в руках Йоджи Кудо и рассыпался пеплом, но ни один из них этого не заметил. И тогда мир снова завертелся, но центром нового мира стали лишь эти двое.

«Единство мгновений – вне времени».

Добавить комментарий

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Проверка комментариев включена. Прежде чем Ваши комментарии будут опубликованы пройдет какое-то время.

Наверх