Славянские традиции

рассказ был заявлен на конкурс «Славянские традиции»
Устами младенца
        Миссис Смит, или, проще говоря, мама, с улыбкой, которая мне так нравилась, склонилась над колыбелькой. Я протянул руку и попытался схватить длинный светлый локон, почти коснувшийся моего лица. Но хитрая женщина быстро отстранилась:
— Дорогой, взгляни  на наше солнышко! Он — просто прелесть! Самый лучший ребенок на земле! Дорогой, ты меня слышишь?
Раздался недовольный вздох, затем тяжелые шаги. У моего отца сегодня на редкость мрачное выражение лица – видимо, жена заставила его оторваться от утренней газеты:
— Да- да, дорогая, ты как всегда права. Но, боюсь, ты слишком ему потакаешь, не хочу, чтоб Эдвард-младший  превратился в маменькиного сынка и хлюпика.
— Но, может быть, слушаясь маму, он не пойдет по отцовским стопам и не станет равнодушным служителем закона, — словно невзначай, обронила мама.
Посасывая любимую соску с мятным привкусом, я отстраненно вслушивался в  болтовню взрослых. К счастью, в последнее время режущиеся зубы меня почти не беспокоили, позволяя наслаждаться  хорошей погодой, присутствием обоих родителей и вкусным завтраком, которым  меня  должны были накормить. Как все-таки хорошо быть ребенком.
Миссис Смит быстро вернулась с кухни, держа в руках нагретую бутылочку молока и баночку  детского питания,  сухо заметив:
— Дорогой, что  ты купил вчера? Я же просила тебя не приносить домой продукцию этой фирмы, забыл?  Эдди не любит это  пюре.
Отец хмуро покосился в мою сторону. Широко улыбаясь, я согласно похлопал ресницами:  мама явно нуждалась в моей поддержке, кроме того, она постоянно заботилась обо мне и  называла меня  «лучшим ребенком». Кроме того, плеваться пюре в отцовскую лысину тоже было довольно увлекательно. Но в этот раз я промазал.
Со вздохом вытирая глаз, мистер Смит  пробормотал:
— Какая глупость — во всем прислушиваться к своей подруге.   Ты же не прыгнешь с моста, если она скажет, что  это правильно? К тому же, ты совсем избаловала Эдварда.  Ребенок должен есть все, что дают.
— Мэри — прекрасная мать, у нее замечательные, здоровые  близнецы, а все потому, что Мэри не кормила их «Вкуснятиной!»
 — И ее муж тоже будет гулять с детьми в парке, пока мама с подругой ушли на премьеру в театр? Наверное, мы  поладим.
— Мэри  отвезла детей к своим родителям на выходные, а мы, к сожалению, не можем себе этого позволить. Ливерпуль слишком далеко от Лондона. Не ты ли настаивал, чтобы мы здесь поселились? Так что — терпи. К тому же Эдвард почти не видит отца, ты все время на работе, сейчас самое время проявить свои  таланты отца!
— Но я  не разу не оставался с ним наедине, — несчастно вздохнул отец.
— Учись, к тому же меня не будет всего четыре часа. Погуляете немного, в парке сейчас тихо, думаю, ты даже успеешь почитать газету.
                              *            *              *
Это утро, начавшееся так спокойно, стало внушать мне серьезные опасения. Отец то неумело поправлял одеяло, то погремушки, и без конца что-то спрашивал у мамы. А та, в свою очередь,  вдруг сменила любимый фартук в горошек и простое домашнее платье на красивый костюм, и от ее ладоней пахло не молоком и выпечкой, а чем-то приторно-сладким. И тут в  дверь позвонили.
— Милочка, здравствуй, как давно тебя не видела! Что-то ты побледнела, хотя, конечно, столько забот! Ах, дети отбирают у нас красоту, да если еще никто не помогает. Я тебе так сочувствую.  Но мальчуган просто прелесть, весь в тебя, Люси! – этот резкий голос заставил меня поморщиться. Открыв глаза, я увидел высокую полную женщину, которая уставилась на меня с таким видом, словно никогда не видела детей. Думаю, я перенес бы это восторг, если бы внезапно сильные пальцы не сжали мою щеку:
— Ути-пути, сладенький, какие мы большие, какие пухленькие, — почему, интересно, взрослые общаются с детьми, как с умственно отсталыми? —  Люси, можно его подержать? Я уже забыла, что годовалые детки как куколки!
Я в ужасе распахнул глаза, когда незнакомые руки вытащили меня из коляски и подняли высоко, чуть ли не до самого потолка.
— Полетели-полетели! — приговаривала Мэри, видимо, считая, что я должен быть в восторге от того, что меня то поднимают, то резко бросают вниз. Кстати родители тоже здорово разочаровали: никто не бросился спасать меня от сумасшедшей женщины, они только стояли и улыбались. Оставалось последнее средство.
Я собрался с силами и заплакал так громко, как только мог, и женщина тут же поспешно передала меня отцу.
— Какой у вас избалованный мальчик, — поджав губы, сказала она.
— Ну не плачь, сына, — отец неловко погладил меня по голове, уложил в коляску и тут же заткнул рот соской. — Чувствуешь, что мама уходит,  и уже переживаешь?
— Маленький плакса, —  нахмурилась мамина подруга, затем снова заулыбалась, зачем-то начиная копаться в жуткой кожаной сумке.– А я еще ради тебя  заходила в новый универмаг, который открылся на углу!
Отец недоверчиво хмыкнул, в то время как Мэри продолжила:
— Там столько  полезных вещей, и цены вполне приемлемые! Люси, милочка, ты обязательно должна там побывать.
Перерыв все содержимое сумки,  она, наконец, вытащила разноцветную пирамидку высотой примерно пять  дюймов, на мой взгляд, совершенно неинтересную. Она попыталась вложить подарок в мою руку, но я упрямо сжал пальцы. Тогда Мэри нажала на кнопку у основания игрушки, и зазвучала приятная мелодия.
— Видите, — гордо возвестила Мэри, — какая полезная вещь: ребенок может играть и слушать музыку.
                               *                         *                   *
Честно говоря, я не понимал  причины ужасного настроения отца, ведь это моя мама ушла с той странной женщиной, впервые оставив меня одного.
Но на прогулке оказалась не так уж плохо, за исключением того, что папа почти ничего не говорил и довольно резко поворачивал коляску. Я даже начал дремать, наслаждаясь солнечным деньком, и проснулся, только когда отец снова занервничал. На этот раз поводом была выброшенная из окна бутылка из-под пива, едва не угодившая отцу под ноги. Он долго ворчал, обещая поймать хулигана, когда, наконец, «избавится от своей обузы».
Но  в парке  действительно было тихо и прохладно. Немного пройдясь, папа заявил, что устал, перегрелся на солнце, и что неплохо бы передохнуть. При этом он задержал взгляд на газетном киоске, находившемся на другой стороне улицы, потом посмотрел на меня. «Эх, сынок, надо было все же купить газету. Как я раньше не сообразил?  Может, отдохнешь немного без папочки? Здесь тебя никто не потревожит». Я нахмурился, но, похоже, отец уже все решил. «Три минуты, три минуты в одиночестве никого не убьют!», — добавил он и, повернувшись, тяжело зашагал по направлению к газетному киоску.
…Я открыл глаза, почувствовав, что кто-то водит мокрым шершавым языком по лицу.  Это было странно, в голову неожиданно закралась мысль о жутких чудовищах с длинными щупальцами, как в фильме, который на днях смотрела мама. Я тяжело вздохнул, понимая, что мой взрослый защитник куда-то исчез, значит,  пожаловаться и закатить истерику некому. Ну, разве что, этой огромной лохматой собаке, опершейся передними  лапами о коляску и приветливо помахивающей хвостом.
— Ррр, — сообщила  собака, и я понял это как приветствие. Наверное, ей тоже было одиноко, и она решила познакомиться со мной.
Я протянул руку, коснувшись черной шелковистой шерсти, и улыбнулся, пожалев, что не умею говорить. Мне хотелось сказать, что меня зовут Эдвард, что мне уже год, что у меня самые лучшие родители, пусть немного странные и безответственные, и что я хотел бы, когда вырасту, иметь в доме собаку. Однако свист свернутых в трубку  газет и извиняющееся поскуливание сделало последующий разговор невозможным.
Ну, конечно, это вернулся отец. Когда сыну угрожала опасность, его рядом не было, а как только я нашел себе друга, этот герой тут же прогнал его. Потом отец вспоминал, как он испугался, увидев, как «огромная овчарка, без намордника, навалилась всем туловищем на коляску. Она явно собиралась укусить Эдди!»
— Только попадись мне, животное, — повторял отец вслед исчезнувшей в кустах овчарке, даже не замечая, что сейчас ему грозила, куда большая опасность. Я очень кстати нащупал рукой пирамидку, и, когда отец, щурясь от солнца, наклонился посмотреть, как малыш, изо всех сил треснул гадкого родителя подарком миссис Мери по голове.
                                         *                     *                  *
— Какая шишка, дорогой! До завтрашнего дня не пройдет, — озабоченно вздыхала мама, прикладывая лед ко лбу  мужа. — И чем ему  не понравился подарок Мэри? Наверное, он просто скучает  без меня,  милый ребенок.
— Демон, а не ребенок, — скрипнул зубами отец.
А я в это время тихо лежал в кроватке, и, засыпая, думал, что когда вырасту, обязательно заведу себе большую собаку.
                                                                                                                                                                                                                              
                                                                                            Февраль 2009г.

Добавить комментарий

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Проверка комментариев включена. Прежде чем Ваши комментарии будут опубликованы пройдет какое-то время.

Наверх