Тусклая полоска лунного света скользнула в комнату, и Хисока глубоко вздохнул. В такие ночи он предпочитал лежать и думать, а не спать. Он всей душой ненавидел полнолуние. А такая луна, как сегодня, – огромная, желтовато-красная – была ему особенно неприятна, потому что вызывала далеко не радужные воспоминания. Чтобы отвлечься, шинигами начал думать о том, как они с Цузуки ходили в кино, и впервые за последние несколько дней его напарник казался довольным жизнью. Вечер, проведенный в кафе, развеял опасения Хисоки по поводу здоровья его друга. Цузуки с детской радостью накинулся на пирожные, заставив Куросаки покачать головой:- Какой же ты сладкоежка, Цузуки. Неужели ты не боишься растолстеть? — Не будь таким скучным, – с набитым ртом отозвался напарник. – Ты же сам меня пригласил, – большие фиалковые глаза с непонятным восторгом уставились на Хисоку, и тот покраснел:- Ну да…Ему нравился Цузуки. Последние месяцы мысли эмпата занимал только этот человек с улыбкой ребёнка и невероятно печальными глазами редкого оттенка. Других Хисока просто не замечал. Разве он мог предположить раньше, что кто-то будет так важен для него?Мысли Хисоки оборвал непонятный шум, и едва слышные стоны, доносившиеся из комнаты напарника. Вскочив с кровати, он поспешно бросился туда.С силой повернув дверную ручку, он зашёл в комнату Цузуки. И замер прямо на пороге, тщетно пытаясь подавить дрожь в коленях. Тело спящего шинигами было охвачено странным голубоватым сиянием, на бледных щеках блестели дорожки слез. Цузуки что-то пробормотал сквозь сон, и юноше показалось, что он расслышал свое имя.Не раздумывая, Хисока бросился к другу и крепко обнял его.
* * *
… Этот сон приходил к нему каждую ночь в течение последнего месяца.Одиноко стоящая сакура, отбрасывающая на землю причудливую тень… Ночь, такая тихая и ясная, на безоблачном небе сияет багряный диск восходящей луны… Воздух, наполненный дурманящим ароматом цветущей вишни, нежные белые лепестки, осыпающиеся при малейшем дуновении…В другое время эта красота привела бы его в восхищение, но сейчас Цузуки почему-то чувствовал себя неуверенно. Казалось, чьи-то глаза пристально наблюдали за ним, и это не давало ему покоя. — Здесь есть кто-нибудь? – не выдержав, громко спросил шинигами. – Может быть, объясните, наконец, кто вы, и что вам от меня нужно? Я попробую вам помочь.Цузуки показалось, что прошла вечность, прежде чем под сакурой появился человек в белом, склонившийся над телом хрупкого и чем-то знакомого ему мальчика. — Хисока! – догадался Цузуки и бросился к нему на помощь, но было поздно. Доктор отшвырнул изувеченное тело в сторону, и оно тут же исчезло, оставив лишь горсть белых лепестков. — Иллюзия. Ты уже давно его убил, – шинигами подумал, что это просто сон о прошлых событиях, который, наверное, часто видел Хисока.- Предварительно помучив, – улыбнулся доктор, с удовольствием проводя кончиком языка по лезвию скальпеля. – Ты спросил, что мне нужно. Я отвечу, раз ты так благородно предложил свою помощь. Мне всего лишь нужна твоя жизнь.Шинигами в растерянности сделал шаг назад.- Ты же погиб в пламени Тоды, ты не можешь говорить со мной… Это просто сон… — Слишком рано обрадовался, дорогой, – свистящий шепот, раздавшийся совсем близко, заставил шинигами похолодеть, а прикосновение чужих пальцев к обнажённой шее – вздрогнуть от отвращения. – Думаешь, ты один – бессмертный?- Видимо, нет, — признал Цузуки, с силой оттолкнув от себя доктора, и бросился прочь от проклятой сакуры. Но не успел он сделать и нескольких шагов, как силы оставили его, тело перестало подчиняться… — Мило, очень мило. Пытаться скрыться от меня в моём собственном мире. Но ты же знаешь, это бесполезно, – короткий грубый поцелуй и вслед за ним болезненная пощёчина, от которой на глаза навернулись слёзы. – Как видишь, я не погиб в пламени Тоды, хотя меня и нет в книге Живых отдела Эн-Ма. Правда, в книге Мёртвых я тоже не зарегистрирован. Тода уничтожает всё на своём пути, после него не остается ничего, кроме бесприютной и бестелесной души. Но в вашем мире у меня есть проводник, твой дружок, Хисока, который не может забыть прошлого. Благодаря ему ты все еще жив, но не волнуйся, это ненадолго. Покончив с тобой, я доберусь и до твоего спасителя. Мы должны были погибнуть вместе, тебе так не кажется? Это было бы справедливо. — Я думаю, ты получил по заслугам, – твёрдо ответил шинигами, и, не теряя времени, начал читать заклинание, вызывающее Судзаку.Тонкие губы Мураки искривила холодная усмешка:- Не выйдет, в моём мире ты не сможешь воспользоваться магией. Теперь ты мой и останешься здесь навсегда. Цузуки бессильно опустил руки: впервые его верный Судзаку не появился: — Если тебе нужен я, тогда оставь в покое Хисоку. Он и так немало пережил по твоей вине.- Но ведь это он спас тебя. И всегда мне мешал, – Мураки приподнял его лицо за подбородок, с удовольствием наблюдая за сменой эмоций в поразительных фиалковых глазах. – Прости…
* * *
— Оставь его! – этот голос, отчетливо прозвучавший в ночной тишине, принес Цузуки надежду. Губы, прикосновение которых оставило темные следы на его шее, наконец, отстранились. Доктор отпустил Цузуки, и тот без сил упал на усыпанную белыми лепестками землю, с трудом прошептав:- Хисока, ты не должен сдаваться. Забудь о прошлом, если хочешь, чтобы мы остались живы. У тебя всё получится.Мураки в ярости обернулся к человеку, посмевшему ему помешать:- Снова ты, – прошипел он. – Решил отправиться вслед за Цузуки? Но я тебя не приглашал, — словно подтверждая его слова, налетел порыв ветра, сотни белых лепестков закружились в воздухе.- Все, как той ночью, помнишь? – обманчиво мягко спросил доктор. – Кстати, знаешь, именно потому, что ты никак не можешь меня забыть, я все ещё жив. В знак особой благодарности я убью тебя быстро.Хисока глухо застонал, почувствовав ледяные пальцы, сомкнувшиеся на его горле.Пытаясь удержать ускользающее сознание, он ухватился за мысль о том, что Мураки всё ещё жив и хочет их убить, и это только благодаря его неспособности поставить на прошлом крест…Столько всего произошло с момента его физической смерти. Его короткая жизнь, как шинигами, промелькнула перед глазами: всё, что они пережили вместе с напарником, начиная с первой встречи в Нагасаки. Почему-то вспомнился их разговор в кафе накануне и ласковые фиалковые глаза. Всё просто не может так закончится… Внезапно ему стало легче дышать. Раздался крик, и доктор, отступив, в полном изумлении начал рассматривать свои обожжённые руки:- Не ожидал? Раз я твой проводник, то ты не сможешь убить меня, потому что сам тогда погибнешь. А вот я могу избавиться от тебя, если хватит силы воли, — быстрым шагом преодолев расстояние, отделявшее его от Цузуки, он наклонился к напарнику и прошептал ему:- Всё будет хорошо. Я обещаю.- И что же ты собираешься делать? – расхохотался доктор. – Вы оба полностью в моей власти.- Мы просто забудем о тебе. Ведь ты существуешь только в этом сне, а мы — живы. Перестав подпитывать твою душу своими мыслями и страхами, мы легко уничтожим тебя. – И улыбаясь, он скинул с себя белую рубашку, прикрывавшую хрупкие плечи. На глазах Мураки кровавые знаки стали исчезать, а вместе с ними начала медленно таять и его реальность. Последним, что увидел доктор, стиснувший руки в приступе беспомощной ярости, были молодые люди, крепко обнявшиеся на фоне цветущей вишни…
