— Вы неправильно ответили на вопрос. В рассказе Чехова «Крыжовник», совсем другая идея. Мне очень жаль, но раз вы ответили на один из вопросов неверно, то это твердая «четверка». Благодарю за развернутый ответ. — Новая завуч потянулась к экзаменационному листу, чтобы вписать туда оценку. Но я поспешно дернула лист к себе:
— Вы можете задать мне вопрос по любому другому билету! Я отвечу сразу. Пожалуйста, я так долго готовилась к устному экзамену!
Моя учительница русского языка и литературы, которая последние два года ставила мне только хорошие оценки, покачала головой. Кажется, ей было за меня неловко.
В глубине души шевельнулась обида. Как будто выпрашиваю себе высокую оценку, и на областное сочинение в тридцать третьей школе эта Любовь Константиновна меня не отправляла. Не вступается за меня, сидит как чужая.
Новая завуч посмотрела на меня с неприязнью. Ума не приложу, чем ей не понравилась. И оделась вроде просто — белая блузка, черная юбка, все вещи тщательно выглажены.
Мои руки непроизвольно сжали край шерстяной юбки. Наверное, я все же не так хороша в устных ответах, как мне казалось. И то, что мне пророчили карьеру учительницы литературы, и говорили, что по устным ответам я — лучшая в классе, тоже пустое. Иначе бы непременно восхитила завуч своей грамотной речью.
…Время летело, как песчинки в часах. Я ответила без подготовки на пять билетов, и ни разу не сбилась. Но лица экзаменаторов все больше мрачнели.
— Татьяна, «четверка» — это тоже хорошая оценка. Неужели не понимаете? — Зудела завуч.
— Танечка, ты же неправильно ответила на билет, посвященный рассказу Чехова! Ничего не поделаешь, — вторила Мартина.
— Но если мне поставят «четверку» за экзамен в одиннадцатом классе, то и в аттестат у меня тоже пойдет четверка! А у меня никогда, никогда не было четверток по литературе! — Мое терпение лопнуло. Кажется, я была готова сорваться и закатить истерику. Но, пока я собиралась, завуч уже нарисовала мне четверку.
— Вы свободны, — сухо отозвалась Любовь Константиновна.
Пришлось покинуть кабинет. Я громко хлопнула дверью и бессильно прислонилась к обшарпанной стене, выкрашенной в грязно-голубой цвет. Юля, единственная девочка из класса, которая сдавала литературу устно вместе со мной, подбежала ко мне в коридоре:
— Ну, что, как ты? Какая оценка? Почему так долго отвечала?
— «Четверка», — со слезами на глазах ответила я, не в силах поверить в то, что «провалила» свой любимый предмет.
— Тогда чего ревешь? — Удивилась Юля. — У меня тоже «четыре», и я ужасно рада!
Я не ответила, хмуро уставившись в пол. И тут до меня долетел разговор учителей из класса. На слух я никогда не жаловалась:
— Мы не могли поставить ей «пятерку». У нас пятнадцать человек рефераты сдавали, и все отлично защитились. Не могут же быть отличные оценки у всего класса. Какая нервная эта ваша Каштанова! — Завуч недовольно шуршала шоколадкой.
— Что делать. — Вздохнула Мартина. — Такое оно, молодое поколение. Ничего, в следующий раз умнее будет. Отвечать правильно нужно с первого раза.
Я закусила губу. Учитывая, что и критики, и читатели, и даже писатели расходятся во мнении, что же автор хотел сказать своей работой, и каждому видится второй и третий смысл в самом простом тексте, возможны и ошибки, и проколы. Мое мнение не совпало с мнением критика, Мартиной и завуча, и я получила себе «четверку» в аттестат. А могло быть и по-другому… Если бы я не выбрала сдавать литературу устно!
«У нас пятнадцать человек рефераты сдавали, и все отлично…»
Голос Юли долетал слабо. Голова закружилась. Я плавно скользнула по стене на пол, не заботясь о том, что будет, если дверь внезапно откроют с другой стороны.Кажется, теперь мне придется потрудиться, чтобы у меня в руках оказалась медицинская справка формы 086у, ведь этот стресс забыть невозможно!
Как я могла забыть? Как? Когда стремишься к чему-то прекрасному, всегда есть риск натолкнуться на нечто мерзкое.
Перед глазами замелькала картинка из прошлого. Вот я в легком ситцевом сарафане карабкаюсь по толстому стволу рябины, растущей в саду бабы Глаши. Моя цель – добраться до деревянной палки, оставшейся от домика, когда-то сложенного деревенскими ребятами.
Сейчас молодежи, кроме меня и сестры, в деревне нет… И вот я карабкаюсь, несмотря на строгий запрет бабушки, к самым верхним веткам, тонущим в солнечных лучах, не взирая на то, что высоко, да и ветер в ушах завывает. Хочется достичь вершины, коснуться прекрасного. И не пугает даже возможность сломать ногу.
Удача — осталась пара веток! Но, схватившись рукой за нижнюю, и подтянув к себе колени, я вдруг резко в ужасе разжимаю ладони. И падаю, падаю вниз. Короткое падение чудится для меня длиной в вечность. Очень страшно. В голове успевает промелькнуть, что до ближайшего врача восемь километров ходу… Какая же я глупая!
В последний момент я, оцарапав руки и ноги, успеваю ухватиться за последнюю ветку, и просто зависаю в воздухе. Думаю, почему же так все обернулось. И понимаю — всему виной огромная желто-зеленая гусеница, мирно дремавшая у основания ветки, за которую я схватилась, когда почти достигла разрушенного домика на дереве. Толстая, мерзкая!…
Но, если подумать, она просто пряталась от птиц и никого не трогала. В тот миг я ее ненавидела. И больше не нашла в себе сил снова подняться на рябину так высоко.
Тогда я еще не знала, что, когда стремишься к чему-то прекрасному, будь готов встретиться с чем-то омерзительным. Жизнь — это экзамен, исход которого невозможно предугадать.
…Вспомнив свое прошлое падение, я нашла в себе силы подняться с пола в школьном коридоре и медленно побрести домой.