Слизеринцы. Поцелуй вейлы, глава 41

После напряженного дня, проведенного в библиотеке, Гарри, не спеша, прогуливался по пустынным коридорам Хогвартса. Как обычно, в выходной большинство учеников направились в Хогсмит.

Впрочем, Гарри не нуждался в компании. Ему хотелось побыть одному и хорошенько обо всем подумать. После разговора с Забини в душе остался неприятный осадок, и даже новость о том, что на следующий день Драко выпишут из больничного крыла, не радовала. Как сложатся их отношения дальше? И неужели  Малфой нуждается в Гарри только из-за вейловского наследия?

Гарри невесело улыбнулся, подумав, что всегда боялся того, что люди будут любить его  за то, что он Избранный, будущий герой. Но ему и в голову не могло придти, что его партнер останется с ним по куда более тривиальной причине – полному отсутствию выбора: либо Поттер, либо смерть.

И все же, несмотря ни на что,  он пытался  сблизиться с Драко. Гриффиндорец верил, что безнадежных ситуаций не бывает, что все можно исправить, было бы желание. Но слова Блейза, о непостоянстве  и высокомерии Принца Слизерина, все же больно ранили Гарри, как бы он не пытался это скрыть. Как и у других людей, у Поттера с детских лет был один страх –  остаться в одиночестве, оказаться никому не нужным. Те немногие, по-настоящему близкие люди,  уходили один за другим, умирали, словно под действием какого-то проклятья.

 Сама мысль о том, что он, доверившись кому-то, снова останется один, была невыносимой. Погибнет ли Драко в результате их противостояния с Вольдемортом, или, избавившись  от побочных эффектов вейло-наследия, предпочтет кого-то другого, гриффиндорец не смог бы этого пережить. Даже самый сильный человек не всегда выдержит  удары судьбы…

  Такие мрачные мысли одолевали Избранного, когда он остановился у класса Трансфигурации. Дверь кабинета была распахнута, несмотря на выходной день. Гарри с интересом шагнул в пустой класс – любопытство всегда было его отличительной  чертой – и увидел у школьной доски Панси Паркинсон с тряпкой в руках. Та, заметив его, раздраженно фыркнула, – видимо, девушке не  хотелось, чтобы кто-либо наблюдал, как староста Слизерина и наследница знатного рода  елозит тряпкой, оттирая потемневшую от времени школьную доску.

— Не могу поверить, что вижу слизеринку, которая занимается общественными работами в выходной день, — попробовал пошутить Гарри. Зеленая форма девушки напомнила ему о Малфое. Кажется, Панси – его ближайшая подруга. Кому же, как не ей знать о нем все?

Отбросив упавшую на лицо темную прядь, Паркинсон недобро стрельнула  глазом в его сторону:

— За эти общественные работы я могу сказать «спасибо»  Макгонагалл. Она взяла на себя смелость распоряжаться мной, как старостой  Слизерина, пока наш декан не вернется. Как это называется – использование служебного положения? А еще Снейпа обвиняла, что он предвзято относится к гриффиндорцам! Видишь ли, у них здесь сегодня было собрание профессоров, директор прислал сову с известием, что задержится.…А ведь с ним должен был приехать новый учитель по зельям! Но о чем это я… В общем, выходит, что терпеть нам вашу Макгонагалл еще долго. И, когда их собрание закончилось, представь себе, она вызвала меня в выходной день, прибираться в классе! Да виданое ли это дело?! Я, что, – похожа на домовика? К тому же замдиректора запретила использовать магию. Мол, нечего тратить чары на простые действия.

— Ты нисколько не похожа на домовика, — поспешно заметил Гарри, стараясь увести разговор от скользкой темы соперничества факультетов.  Если Панси начнет поливать Гриффиндор грязью, начиная с преподавателей, то все закончится очередной ссорой, и, хорошо еще, если без использования волшебных палочек.  – Хочешь, я помогу тебе с уборкой? Могу расставить стулья…

 В глазах Панси промелькнул легкий интерес:

— Я не буду отказываться от любезно предоставленной помощи, — чуть мягче сказала она, затем отвернулась и продолжила вытирать доску.

Гарри принялся за работу. Передвинуть тяжелые парты без использования магии оказалось не таким уж простым делом. Но все же, через четверть часа, уборка была закончена.

 Гарри присел на краешек парты, собираясь оттереть выступивший  пот, когда Панси неожиданно подошла к нему вплотную, и, прежде чем гриффиндорец успел опомниться, принялась поправлять  съехавший на бок галстук на его груди. Гарри не решился ее остановить, и ободренная слизеринка неожиданно низко наклонилась к его уху и весьма откровенно в него дунула:

— А Малфой уже так делал?

Поттер отшатнулся от нее, точно ужаленный:

— Мерлин, неужели на Слизерине все настолько озабоченные?

 Девушка только пожала плечами:

— Должна же я была хоть попытаться использовать на тебе свои женские чары! Ты — такой милый, Гарри,  такой добрый, внимательный, хозяйственный. Из тебя получится идеальный муж.

— Я думал, ты дружишь с Малфоем. Я тебе что, нравлюсь? Никогда бы не подумал.

— Поттер, ты вообще знаешь, что такое – флирт? Я начинаю понимать, почему Чанг тебя бросила, и отчего Драко рядом с тобой не выглядит особо счастливым. Быть твоим парнем или девушкой, похоже, ужасно скучно.

— Что значит, Чжоу меня бросила? Мы расстались по взаимному согласию. Откуда эти сплетни? – обиженно буркнул задетый за живое Гарри. – Впрочем, у меня еще есть дела, а здесь мы все закончили. Так что, я, пожалуй, пойду.

Гриффиндорец спрыгнул с парты и сделал шаг по направлению к дверям. Идея разговора «по душам»  со слизеринкой себя не оправдала.  А если, не приведи Мерлин, их вдвоем  кто-нибудь увидит, проблем с Малфоем не оберешься. Черт бы побрал эту патологически ревнивую вейлу.

Вдруг Паркинсон схватила его за руку:

— Эй, погоди убегать и прятаться от проблем, Гарри… Я   всего лишь  проверяла тебя. Мне хотелось убедиться,  что ты действительно достоин Драко. И, прошу, не говори об этой  маленькой шалости Малфою.

Гарри медленно повернулся к ней.  Лицо девушки побледнело, голос был непривычно серьезен.

— Странное у тебя чувство юмора, Панси. Если ты и правда раскаиваешься, то, может, ответишь честно на один вопрос?

 В черных глазах слизеринки мелькнуло легкое неудовольствие. Тем не менее, она  кивнула.

— Ты же — подруга Драко, — продолжил Гарри, — значит, должна его хорошо знать. Не хотелось бы признавать, но у нас с партнером сейчас проблемы. Гермиона даже дала мне книгу о том, как правильно ухаживать…

— Что ж, я и не сомневалась, что староста Гриффиндора плохо ориентируется в реальной жизни. Тем более в любовных делах. Можешь выбросить все ее книжки, они тебе не помогут. – Слизеринка безнадежно развела руками.

— И что же может помочь?

— Ну, услуга за услугу, Гарри. Я могу дать тебе пару советов относительно Малфоя, а ты поможешь мне сблизиться с Гермионой.

— Что? – На секунду Гарри не поверил собственным ушам. – Ты хочешь быть ближе к той, к кому постоянно придираешься и  хамишь?

— Ты удивляешься, после пяти лет знакомства с Драко? Возможно, я отношусь к Грейнджер лучше, чем ты думаешь, — смущенно отозвалась Панси, отводя взгляд в сторону.

Гарри невольно подумал, что у них с подругой Малфоя гораздо больше общего, чем он раньше мог представить, и воздержался от дальнейших комментариев,  ограничившись парой предложений:

— Гермиона сама будет решать, нужны ли ей такие…подруги, как ты. При этом условии я согласен сотрудничать.

— Понимаешь, Гарри, — на этот раз охотно ответила  Панси, — у Малфоя было много поклонников. Его не удивить, равно, как и не удержать ни дорогими подарками, ни лестью, ни умом, ни красивой внешностью. Он кажется высокомерным нарциссом, и в тоже время, как и все люди, мечтает о счастье. О счастье прожить жизнь с любимым и любящим человеком. Ведь настоящую любовь невозможно ни купить, ни унаследовать, вместе с титулом и родовым поместьем. Он — идеалист, Гарри, и живет по принципу: «или Цезарь, или ничто». Все, что можно приобрести за деньги, у него есть. Его интересует только то, что бесценно.  Такой уж он  — красавец, сильный маг, потомственный аристократ, которому все всегда доставалось легко… Если ты сможешь доказать Драко, что он тебе действительно дорог, и ваши отношения обусловлены не только партнерством, и твоим чувством долга, то, возможно, чудо случится, и он откроет тебе свое сердце.

— А попроще нельзя? – Гарри слегка растерялся, слушая этот заумный пафос.

В ответ Панси громко расхохоталась, направляясь к выходу из класса. У самых дверей она все же бросила через плечо:

— Все, что я могла, я тебе уже сказала, Избранный. Теперь все в твоих руках. И, пожалуйста, не забудь свое обещание.